Летом не написала ни строчки, в очередной раз подтвердив репутацию попрыгуньи стрекозы. Понадеялась на осень, а сентябрь выбил почву из-под ног: выцарапывала из себя по слову, пробиралась через чёрную гущу в голове. В какой-то момент возник соблазн забить на писательство вовсе: братцы, мне в следующем году 40, и если я буду творить со скоростью и темпераментом улитки, то отстану навсегда от бодрых и продуктивных коллег по перу, так что, может, и не надо...Но братцы мне не разрешили забить, за что им, конечно, спасибо.
В октябре поставила цель писать по рассказу в месяц, и 31-го убедилась, что уважаю и блюду дедлайны. Возможно, это единственная моя мотивация. Но с ней вообще всё странно: некоторые писатели говорят о том, что она появляется, когда получаешь удовольствие от самого процесса. Я же в процессе создания неистово страдаю, потому что дотошно взвешиваю каждое слово, как аптекарь свои порошки, и боюсь вторичности и банальности. Про внутреннего редактора, моего надсмотрщика и тирана, стоит как-нибудь написать отдельный пост.
Новый рассказ, кстати, тоже о безвольном человеке-творце и его встрече с человеком-Мефистофелем. Оставила пока полежать и остыть, а там видно будет. Да и ноябрь наступил, пора браться за новое.
«...Поэт вышел из коммунальной ванной и направился в коммунальную кухню — место, которое посещать не любил и делал это по крайней необходимости и с крайним отвращением. Буркнул присутствующим «Доброе утро!», заглянул на свою полку в холодильнике: кабачок уже отрастил на себе зелёный кругляшок плесени, похожий на недобрый глаз или онкологическую родинку. Рядом стояла початая упаковка ряженки. Не трогая ни то, ни другое, он махнул рукой, хлопнул дверцей и поспешил в комнату...»
📷 Анжела Липкевич
