Дети разные, да. И привычно, и по-прежнему удивительно: я не то что руку к этому вообще не прикладывала, но даже не заметила, как оно так случилось. С Ксюнделем, скажем, мы можем просто гулять и молчать. С удовольствием молчать вдвоём, изредка прерываясь на обсуждение пирожных в булочных Вольчека или на что-то вроде:
— Напомни-ка, пожалуйста, кто построил Мраморный дворец?
— Вроде Ринальди.
— А, да, точно.
С меланхоличными вздохами мы перемещаемся по шкале девичьих образов от тургеневских барышень до героинь Ренаты Литвиновой и обратно.
Стася молчания не допускает ни в каком виде. Погрузиться в свои мысли и отвечать ей «ага» неминуемо грозит анафемой. Собеседник обязан проявлять эрудицию во всех сферах жизни и на двести процентов включаться в диалог, но при этом ему следует быть немного глупеньким, так как девочка чувствует в себе талант просветителя.
За семь минут дороги до детского сада она успевает поднять несколько тем, вполне насущных и актуальных. Нет тут ни эфира, ни зефира: любые пирожные Стася презирает (равно как почти всю еду в принципе), а архитектурой пока не интересуется.
Выйдя на улицу и бегло оценив погоду, она переходит к теме тихоходок, выстраивая свои версии их невероятной живучести; после этого мне требуется рассказать о том, как я в детстве конструировала машину времени из всякой всячины, а далее — объяснить, почему человек стареет (на примере моего же лба). Ближе к садиковым воротам я пытаюсь сделать паузу, но ревностная собседеница, предчувствуя эндшпиль, вопрошает с хитрым прищуром:
— Мама, а ты знаешь, чем тушить загоревшиеся электроприборы?
— Ммм...ну, водой же, наверное, нельзя?
— Нет, конечно, ты что!
— Песком?
— Мама, — снисходительно улыбается, — где же ты дома возьмёшь песок?
— Значит, скорее вызывать пожарных.
— А если нет телефона?
— Как нет? Он сейчас у всех есть!
— А тушить-то чем?
— Сдаюсь, не знаю, — здесь я как раз вовремя начинаю проявлять лёгкую глупость.
— Мама, электроприборы надо тушить землёй! — торжественно выпрямляет спину.
— Погоди, а где я дома землю возьму?
Пауза. Останавливается. И невозмутимо:
— А, ну если нет земли, тогда, конечно, вызывать пожарных.
